Однажды солнечным днём, накупавшись в море, Черепашка вылезла на прибрежный песок, чтобы обсушиться и позагорать.
Сияло ласковое летнее солнце, ветер приятно обдувал её мокрое тело, щекотал пятки. Черепашка сбросила панцирь и растянулась на горячем песке. Хотелось отдохнуть, расслабиться. Она прищурилась и уже приготовилась уснуть, как вдруг на берегу, она увидела другой панцирь. Он лежал наполовину присыпанный песком, и, казалось, горел в лучах щедрого летнего солнца. Забыв про родной, она бросилась к золотому панцирю — примерила. Он пришёлся впору, словно родной. Она надела его, вгляделась в отражение воды и осталась довольна. От радости вспомнились слова простой песенки.
— Ля, ля, ля…красота…
— Красиво, — сказало Дерево, шатром склонившееся над водою.
— Кра-красиво, — каркнула пролетавшая мимо птица.
— Ш- Ш- Ш- Хороша, — прошипела змея и скользнула в тень.
Ещё больше обрадовалась Черепашка. И пошла щеголять в своей обновке вдоль берега моря. Все, кто её видел, восхищались красотой панциря. Они ласково хлопали Черепашку по плечу и ненароком пытались отщипнуть яркий камешек.
Нагулявшись по берегу, Черепашка решила похвастаться перед своими подружками, которые жили в море. Она ступила в воду, взглянула на своё отражение и смело оттолкнулась от берега.
Но что такое?! Тяжёлый панцирь тут же перевернулся и, словно тазик, зачерпнув воды, стал тянуть Черепашку на дно. Сколько Черепашка ни сопротивлялась, ничего у неё не получалось. Черепашка начала захлёбываться и тонуть.
Она сбросила панцирь и выплыла на берег. Немного отдышалась, пришла в себя и вдруг поняла, что потеряла свой родной панцирь. До самого горизонта жёлтый песок. Целый день бродила по берегу, пыталась вспомнить, где грелась под солнцем.
— Ты не видел мой панцирь? — спросила она у Дерева, шатром склонившегося над водой
— Кучеряво жить захотелось? — сказало Дерево, — Эх, молодёжь!
Из тени выползла змея, криво усмехнулась:
— Ш-што, ужалило богатство?
— Вы же сами говорили «красиво», — обиделась Черепашка.
— Не кра-красиво, менять родное на дорогое, — каркнула Птица.
Только к вечеру Черепашка нашла свой невзрачный, но зато такой родной панцирь, который сиротливо валялся под кустом. Она вытряхнула сонного краба из панциря, расплакалась, расцеловала панцирь, затем ошалевшего краба. И не было на свете Черепашки счастливее её!