ОПЕРАЦИЯ ПЕРЕХВАТА — «ЧУРБАНЫ»
Иван злился на диспетчершу с автобазы. Она послала его к черту на кулички, а точнее, в деревню «Чурбаны». Где она? Что за деревня? – ругался Иван, пытаясь отыскать ее на карте. Хорошо хоть друг подсказал: «Там-то, там-то…туда-сюда, черт знает куда. И вообще, туда, наверное, уже сто лет никто не ездит. Там, говорят, холодно и страшно!». А Ивану пришлось ехать.
Как некстати этот заказ! Так Иван точно опоздает на отборочный матч чемпионата мира по футболу между Россией и Словакией, его трансляция по первому каналу начиналась через два часа.
Иван свернул с дороги и оглядел бурелом. Как проехать? Здесь двести лет не ступала нога человека!
Грузовик крался по просеке, виртуозно протискивался между вековыми елями. И вот он вырулил на поляну.
Около убогого дома сидела древняя старуха с белым узелком на коленях. Заметив машину, она встрепенулась:
— Приехал, касатик? Я заждалась.

«Я думал, все Бабки-Ежки давно вымерли». — Иван вытащил из кармана накладную.
— Перевозка мебели?! — Он оглядел поляну, заросшую лопухами и крапивой. Ничего кроме груды чурбанов он не увидел. — Где мебель-то?
Старуха засуетилась. Довольно резво для своих лет подбежала к куче чурбанов, затараторила.
— Милой, так это и есть моя мебель! На этом чурбанчике я сижу, на этом обедаю, а вот на этом… — старушка замялась, словно испугалась правды.
Иван не нашелся, что сказать.
— Я так понимаю, что грузить некому, — почесал он затылок.
— А я, касатик, сама все погружу, положу, закидаю, затолкаю. Ты уж не волнуйся.
— Сама… полгода таскать будешь! — забурчал Иван и пошел в кабину за рукавицами.
Пока он копошился под сиденьем, дверь с другой стороны распахнулась и старуха резво вскарабкалась на пассажирское сиденье. Иван натянул старые рукавицы, пошел грузить старушкин хлам. Каково же было его удивление, когда он увидел, что все чурбаны стоят в кузове аккуратными рядами в пять ярусов.
Чудеса!
Если бы Иван видел, как чурбаны сами взобрались в кузов грузовика и солдатиками, быстро и дисциплинированно заняли свои места, он бы, наверное, подумал, что сошел с ума. Но он этого не видел и поэтому лишь подивился ловкости старухи.
Иван сел в машину, завел мотор.
— Ванюша, ты уж, пожалуйста, поаккуратнее на дороге, все-таки другой мебели у меня нет, а этой я очень дорожу.

— Не боись, бабуля, не такие грузы возил! Как ты думаешь, кто привез огромный рояль в органный зал?
Бабуля ничего не слышала ни про рояль, ни про орган, но Ивану поверила.
Иван вырулил из леса на федеральную трассу, глянул на часы. До трансляции матча оставалось двадцать минут.
— …а была, не была… — и Иван притопил педаль газа.
Со стороны старухи зеркала не было, поэтому она не видела как на каждом повороте из кузова выпадали ее чурбаны. Они вылетали попеременно на каждой колдобине или яме. Иногда сваливался мощный, как Илья Муромец, иногда несколько мелких. Некоторые хватались за борта, взбирались обратно. Но ненадолго, лишь до следующего поворота.
Друзья чурбаны Большой Тополин и Малый-Ив свалились вслед за Чурбан-Дубом.
Тополин сразу шлепнулся на обочину. Ив следом, но не сразу. Он покульбитил пару раз в воздухе, затем несколько раз блинчиком проскочил по асфальту, как камешек по воде. Чуть не вылетел в кювет. Благо удержался за фонарь. Пока Тополин пытался очухаться от удара, Малый-Ив с криками бежал за машиной Ежки. Но куда там! Машину давно проглотил поворот.
Разве на таких корявых ножках догонишь грузовик!?
Просеменив еще пару метров, Ив ругнулся и вернулся к Тополину.
— Что будем делать? — отряхнувшись от дорожной пыли, спросил Тополин и потрогал свой нос с небольшим сучком в правую сторону. Хвала аллаху его красота не пострадала. — Догнать-бы… А то без Бабки-Ежки пропадем.
— Как догнать? — вздохнул Ив.
— Откуда я знаю! Найти бы Чурбан-Дуб, он умнее нас на семьдесят лет, — сказал Тополин и осмотрелся.
Кафе, дорога, куча машин. Ни одного знакомого деревца, жалкого кустика.
Вдруг одна из машин, взвизгнув тормозами, рванула с места. Друзья чурбаны поспешно посторонились, пропустили.
— Что б тебе колуном по балде!!! — закричал Тополин и вдруг напрягся, вгляделся в водителя. Знакомые черты. Если снять с водителя черные очки, кепку, опустить воротник, вытащить сигарету изо рта …
— Чурбан-Дуб!!! — завопил Тополин так, что Ив испугался, рухнул задом в пыль. — Ты видел, видел, да?!
Ив видел, как стремительно уходит машина, как скрывается за пригорком.
— …а мы? Как же мы?— заскулил Тополин и погрозил кулаком Чурбан-Дубу.
— Что это было? — спросил Ив. Он был маленькими и поэтому не мог видеть водителя.
— Чё! Чё! Это была подсказка! Делаем как он! — Тополин огляделся, приценился к ближайшей синей машине. Чтобы догнать Бабку-Ежку — подойдет. Ай да Чурбан-Дуб! Ай да голова дубовая!
С устройством машины Тополин более или менее разобрался – Бабка-Ежка когда-то научила. Единственное, что не получалось — это одновременно давить на газ, крутить баранку и зыркать на дорогу. В отличие от Чурбан-Дуба, Тополину не хватало роста. Если Чурбан-Дуб был вровень со столом, Тополин не выше табуретки, то Ив — ну прям, как цветочный горшок.

Тополин присмотрелся к Иву как к помощнику – жутко разочаровался его милипизерностью. Хотя! Давить на педали, пожалуй, сойдет.
И Тополин стал учить Ива.
— Я буду говорить: газ, тормоз. Ты будешь нажимать на газ, тормоз.
— А что ты будешь делать?— удивился Ив.
— Буду управлять машиной.
— Я тоже хочу важно развалиться на сидении и снисходительно смотреть на березки.
— Какие еще березки? — открыл двери автомобиля Ив. — Мы в городе!!!
Ив вздохнул, стыдливо заморгал раскрасневшимися глазками, по щекам потекли зеленоватые слезы. Он смахнул их рукой, сипло попросил.
— Обещай, что будешь рассказывать, чего там… на дороге. Все-таки первый раз в городе, столько интересного.
— Без вопросов! — дружески похлопал Тополин по плоскому затылку друга. — Давай запрыгивай, Ежку догонять пора.
Через пять минут Тополин рулил по городу. Он стоял на переднем сиденье и неровно крутил баранку. Естественно машина ехала зигзагами, пугала других водителей и это забавляло Тополина.
— Красота!!!
— Рассказывай, рассказывай, — требовал Ив, давя на педаль газа.
— Едем!!! Вот табличка «Шестьдесят», наверное, это шестидесятый микрорайон, а вот и сороковой, двадцатый. Как мешаются эти машины, да они же ползут, как улитки! Ты давай-ка не ленись, эх, азартом поделись, по дороге разгонись… эх мать честная… плохая поэтесса! Дави, дорогой..!
— Давлю, — Ив топил педаль газа и обливался зеленым потом.
— Медленно! Бабку точно не догоним! — Тополин дергал рычаг переключения скоростей. — Жаль, что нет шестой или седьмой скорости. Мне бы сейчас скоростей двадцать не помешало.
— Ну, что там? Рассказывай!— канючил коротышка.
— Й-ез, ес, ес! Мы сделали его! — воскликнул Тополин и запрыгал на сиденье. Он высунулся в окно и показал язык Чурбан-Дубу. Как тот отреагировал, Тополин не увидел, потому как машина Чурбан-Дуба уже сильно отстала.
Справа заскрипели тормоза, завизжал женский голос…
— Слушай! Тут такая красотища! Лампочки светофорят, как на дискотеке. Мужик с полосатой палочкой пляшет… Со вкусом мужик, шапочка синяя, свисток звонкий. Бабка-Ежка была права, когда рассказывала про людей – они, действительно, такие странные!
Тополин отпустил руль и раскинул в стороны руки:
— Там на дороге, белым по черному, как на зебре, вот-так-кенные минусы нарисованы — неужели не понятно «не ходи», «не ходи», «не ходи». Куда лезут? Мозги деревянные? Слушай, у них здесь одни двадцатые и сороковые микрорайоны, обалдеть можно! Как они не путаются?
Сзади грохнуло, звонко посыпалось разбитое стекло. Тополин глянул в зеркало.
— Допрыгались! Авария! Смотри! Машина с мигалками. За нами, кажется. Может погоня? А вдруг дровосеки? Дровосеки – это плохо. Бабка-Ёжка предупреждала, если догонят, колоть будут. Кажется, проскочили поворотик… Давай-ка, браток, притормози.
Ив лихо надавил на тормоз. Тополин не удержался, лбом шарахнулся о стекло – по нему сразу побежала трещина, распустилась в паутину.
— Осторожно, ты! — Тополин тронул стекло. — Хорошую вещь испортил, кто-то деньги платил, непосильным трудом на автомобиль зарабатывал! Совсем офонарели! Прямо под колеса прыгают…а где мигалки?… отстали, а фиг с ними, …смотри! Еще наши! Кто же это? Вот беда, сзади не видно! Ничё, щас догоним!.. Ельник!? С кем это он? С Чурбан-чихой, шикарная деваха, я к ней не раз клинья подбивал.
Ба…бах-а-ха-ха!!!
— Чё там? — Ив с педалей, взобрался на сиденье и теперь пытался сквозь паутину на стекле рассмотреть улицу.
— Не вписался родной! — пояснил Тополин. — Это тебе не березки ломать! В кого это он вляпался, в Чурбан–Клёна… интересно, а ему кто на педали давит? Скоро будем на месте, не успеет паук паутину сплести, дровосек с ума сойти…

Лейтенант Потапкин вытер пот со лба, протер козырек фуражки. Это дежурство он запомнит на всю жизнь! Как замечательно начинался день. Нежное, в пастельных тонах утро, спокойная чашечка кофе. А потом цельноденная дорожная идиллия. Благодать! Правда, ближе к вечеру лейтенант забеспокоился. Сначала мимо него на огромной скорости махнул грузовик с тентом. Из его кузова, как горох, сыпались чурбаны. Один чурбан на крыле дежурного «Уазика», оставил автограф в виде вмятины.
Потапкин этого не видел, потому что именно в этот момент лихорадочно увертывался от других увесистых кряжей. Пока Потапкин ошалело прыгал, как зайчик-попрыгайчик на новогодней елке, грузовик пропал в каменных джунглях города. Самое обидное, что Потапкин не успел запомнить номера машины!
«Россияне давят Словаков!!!» — взорвалось радио в «Уазике», Потапкин обернулся, заметил вмятину — и тут такое началось! Светопреставление! Мимо него пошла лавина лихачей, словно стартовало гигантское авто-шоу. Потапкин врубил сирену — погнался за ближайшим. Да куда там! Того и след простыл! Тут Потапкина стали оттеснять и обгонять. Нарушая мыслимые и немыслимые правила дорожного движения и заодно законы природы, машины неслись по дороге, обочине, тротуарам. Они сигналили, взлетали на лежачих полицейских, подпрыгивали на трамвайных путях.
Машино-саранчовый бум!
Только сбитых светофоров Потапкин насчитал восемь штук.
«Гол!!!» — заорало радио.
«И мне гол», — решил Потапкин, с трудом выбираясь из разбитой машины. Он все-таки улетел в кювет вместе со своим «Уазиком». Рядом с Потапкиным притормозила иномарка. По визгу тормозов прикинул скорость — выше дозволенной.
Дверь иномарки хлопнула — и тут лейтенант не поверил глазам. Из машины вышел настоящий деревянный обрубок — Чурбан с вековыми кольцами на круглом тупом затылке.
Со скрипом согнув — разогнув правое колено, Чурбан поправил черные очки на носу, огляделся по сторонам: в кювете разбитый «Уазик», у обочины — шестерка Жигули. Так! Так! Так! Уазик ни к чему, а вот шестерка, пожалуй, да!
Шестерка рванула с места.
Потапкин, от боли припадая на правую ногу, подошел к брошенной машине. Стрелки приборов выдали кончину бензина. Потапкин устало опустился на землю. Что он мог поделать с этим наваждением? Ему вдруг стало страшно. Он скомкал штрафные квитанции, вспомнил о боге. «Лишь бы никто не погиб», — молился Потапкин.
Через два часа все кончилось разом, так же как и началось. Люди не пострадали. А все угнанные машины нашли на опушке Боровецкого леса. Туда сворачивала незаметная дорога, которой никто никогда не пользовался, даже самые отчаянные и смелые грибники.
В этот день не повезло страховым компаниям города — к вечеру они все обанкротились.
А Россия со Словакией тогда сыграли вничью, что, учитывая турнирное положение сборной России, было равносильно проигрышу. Так что Иван зря торопился…